На языке огня






У костра сидели всемером, молчали.

Сипа ковырял палкой угли, чертыхался от искр, летевших в лицо, ворошил пепел. Дыма не было.

Нина не выпускала из лапок Семена, да тот уже не рыпался, смотрел в небо, запрокинув голову, точно шея крякнулась, и сопел.

- Как следы... — начал Тимурка и осекся. Никто даже не обернулся, только Ниротка ухом повела, дескать, сам поймешь?

Сипа протянул руку в ночь и вынул два полешка, домиком водрузил их над тихим, равнодушным пламенем. Катенок сунула в него руку, смотрела, как дрожат языки, опаляя ладонь, и криво улыбалась.
- Чё вся в него не залезешь?

Чих-пых разговоров не стремался, отщелкнул крышку портсигара, выронил на ладонь «Приму», голыми пальцами достал из костра уголек и вкусно затянулся.

Смотрел-морщился, как тает уголек в его руке. А следов никаких.

- Домой надо, вот что, — Авдеева одернула платье и решительно вскочила на ноги.

- И че, мамке расскажешь? — Чих-пых смотрел на Авдееву так развязно, как никогда прежде не позволил бы себе.

«Жег взглядом», — подумал Никон и понял, что ищет пальцами, что угодно: камень, осколок стекла, ветку. Боялся, что пустой рукой Чих-пыха не вырубит.
- Скажу, что пошли в поход и заблудились. Правду скажу! — вспыхнула Авдеева и впрямь полыхнула: изо рта вырвался алый сноп, глаза плавили глазницы, отчего лицо сморщилось, потекло по груди ее платья.

Авдеева подняла руки, не веря. Пальцы сияли, как сапфиры.
- Говно твоя правда, — скучно сказал Чих-пых и дернул за плечо Семена:

- Блаженный, — тот не отвечал, все пялился в небо, открыв рот, — слышь меня? Че делать будем?

Чих-пых признавал единственного авторитета — ходока по Подвалу мира. Сейчас ходок лежал на коленях Нины, остро задрав подбородок, и сипло дышал.

- Ребята, — зарыдала Авдеева, пытаясь вернуть лицо на место, но там уже было новое, безупречное — сияющая нефритовая маска — потом лицо подернулось дымкой, как над асфальтом в жаркий день.

И все стало, как было. Даже родинка над верхней губой вернулась.
- Дальше — воевать пойдем, — разомкнул губы Семен.

- Отвянь от него, — Нина даже не посмотрела на Чих-пыха, но он отпрянул. Никаких спецэффектов, просто почуял, что эта его заживо спалит.

- Так чо, мы типа огненные люди?

- Мы — огненные твари, — сказал Тимурка, Ниротка обняла его за плечи и легонько дунула в ухо. — С кем воевать, Семен?

Семен закрыл глаза рукой, лежал так, вслушиваясь в ночь, все затаили дыхание, признавая Семеново первенство, затылками слыша шепот его мыслей.

- Выходит, что со всеми.
Катенок, такая крохотная, едва по плечо Сипе, поднялась и сдула с ладони искры, те летели, расцветая, прекрасные, как звездное небо.

- Я мамку жечь не стану. И Вовчика. И школу. Я вообще никого не трону.

- Чо мы, фашисты что ли? — поддержал ее Сипа.

- Тогда врать, — умылся ладонью Семен, огонь бежал за его пальцами, точно запоминая нос Семена, его брови, губы.
.

- Я смогу, — сказала Ниротка и повторила, запоминая накрепко, — я смогу.

.